Лучи восходящего солнца

Никуда не заезжая, прямо с Внуковского аэродрома отправился в министерство. Когда я вошел в кабинет заместителя министра, И. И. Дмитриев поздоровался и спросил меня: — Что такое ты наделал с Инюшиным?

— Ничего не наделал!

Напротив, старался, чтобы стройка шла как можно лучше …

Дмитриев меня прервал: — Нет, ты скажи лучше, что ты наделал с Инюшиным?

— А в чем дело?

— Первый раз вижу, чтобы Инюшин так расхваливал работника, которого я присылаю из Москвы.

Когда я ему сказал, что необходимо подготовить план мероприятий по ускорению строительства Усть-Каменогорской ГЭС, он заявил, что для этой работы необходимо вызвать Стеклова. И вообще я был поражен тем, как он характеризовал тебя, говоря о том, что ты с первых дней сумел активно войти во все дела стройки.

Вот таких работников надо было присылать раньше.

Все перемешалось в моей голове. В это время вошел Инюшин, доброжелательная улыбка озарила его широкое лицо.

— Надеюсь, долетели хорошо?

— Я подумал про себя, что я далеко не рассчитывал, что будет так «хорошо», и невольно целый ряд действий Инюшина оценил по-новому. Он не вмешивался в мои дела, дав мне возможность проявить себя самостоятельно на стройке и, по-видимому, остался удовлетворенным.

Забегая вперед, надо сказать: чем ближе я узнавал Инюшина, тем больше он вырастал в моих глазах как большой специалист-инженер и как замечательный товарищ и человек с большой истинно русской душой. . . — Если не очень устали, — продолжал Инюшин, — едем ко мне в гостиницу, нам придется основательно поработать.

Мы провели в Москве две недели, согласовали план работы стройки на будущий год в Главгидроэнергострое и подробно обсудили все вопросы снабжения оборудованием, механизмами и материалами. За день до отъезда мы зашли с Инюшиным к вновь назначенному начальнику главка Роману Петровичу Носову.

Михаил Васильевич знал его по совместной учебе в ЛПИ, я видел его в первый раз.